Н. М. Матвеев. НЕВЬЯНСКОЕ ВОССТАНИЕ.

В этой фотографии есть нечто, заставляющее задуматься: надпись в правом верхнем углу говорит о 1917-18гг., но надпись на флаге гласит, что Колчак расстрелян. - Александр Васильевич Колчак был расстрелян 7 февраля 1920г.

Памятник, возвышающийся над людьми - это однозначно памятник Ленину.

В.И.Ленин умер 21 января 1924г.

Версия, что кадр сделан до расстрела Колчака отпадает как маловерояная. Версия, что кадр сделан до 24-го года приводит к выводу, что Ленину памятники ставились ещё при жизни...

Если же кадр был сделан после 24-го года, то снова обращает на себя внимание текст на флаге - в нем очень уж много агрессии к "Колчаковским агентам и империалистам, пославшим их".

Возможно, разгадка такова: здесь сфотографированы году в 1925-ом бывшие члены красных отрядов, в 17-18 годах воевавшие или партизанившие, собравшиеся на демонстрацию или митинг (призыв на флаге крепить обороноспособность страны, траурный венок на переднем плане и наличие листвы на деревьях вполне подходят к, скажем, годовщине подавления Невьянского мятежа - 17 июня).

Что еще можно заметить? - текст на флаге без букв "ять"; товарищи не при оружии (а в военное время все фотографировались с оружием), - это тоже говорит против того, что кадр сделан в 17-18(-19-20)гг.

Когда начался контрреволюционный мятеж чехословацкого корпуса, спровоцированный империалистами, Невьянск обезлюдел. Почти все коммунисты и сознательные рабочие - не менее700 человек - ушли на фронт с отрядами Красной гвардии. В городе не осталось никаких вооруженных сил, за исключением так называемых автомобилистов, с которыми и связана история контрреволюционного невьянского восстания.

Автомобилистами у нас называли технический персонал и охрану военизированных автомастерских, эвакуированных в Невьянск из города Луги под Петроградом в связи с наступлением немцев в феврале 1918 года. Это были преимущественно замаскированные белогвардейские офицеры, разного рода авантюристы, недоучившиеся студенты из породы маменькиных сынков - словом, все те, кто отсиживался в тылу, дожидаясь удобного момента, чтобы свести счеты с Советской властью. Среди подобной публики меньшевики и правые эсеры пользовались исключительным влиянием. Большевиков здесь не было: они воевали на фронте с врагами революции.

Всего в автомобильных мастерских насчитывалось около 300 человек. Оружие они имели в избытке и самое разнообразное: винтовки, револьверы, пулеметы и несколько бронеавтомобилей. Надо сказать, что поведение автомобилистов сразу внушило нам - коммунистам - подозрение. Они упорно сторонились рабочих, но зато завели крепкую дружбу с кулаками и торговцами, выменивая у них водку на оружие. Напившись, орали похабные песни и грозились:
- Вот погодите, мы ваших комиссаров скоро подкомиссарим.

Подозрительное поведение автомобилистов заставило нас обсудить этот вопрос на собрании актива. Но тут мнения разделились. В защиту автомобилистов, как это ни странно, выступил председатель исполкома большевик Каскович. Он уверял всех нас, что опасаться совершенно нечего, что автомобилисты хорошие ребята, а их начальник Елисеенко и вовсе свой парень. Касковича поддержал директор Невьянского завода Кузнецов. Однако большинство членов исполкома высказалось за разоружение.

Касковича отрядили в Екатеринбург к военному комиссару Ф. Голощекину за помощью. Тот одобрил наше решение, но помочь ничем не смог. А собственных сил у нас не было. 8 июня 1918 накануне мятежа, мы отправили на фронт последний отряд красногвардейцев. Этим и воспользовались автомобилисты.

Между тем в городе распространился слух, будто бы сообщение между Невьянском и Екатеринбургом прервано. Контрреволюционеры восприняли этот слух как сигнал для выступления против Советской власти.

12 июня 1918 года, часов в одиннадцать утра, вооруженная до зубов банда автомобилистов ворвалась в здание исполкома Совета и открыла частую стрельбу. Наш народный судья П.П.Шайдаков с криком "измена!" выскочил в окно, но бандитская пуля догнала его, и он повис мертвым на прутьях железной ограды. Мятежники под усиленным конвоем препроводили нас вначале в так называемую красную комнату заводоуправления, а затем ночью в арестный дом бывшего волостного правления.

Мятеж продолжался всего пять дней, но размеры его были довольно значительными. Автомобилистов и буржуазию Невьянска активно поддерживало кулачество близлежащих волостей: Быньговской, Таволжанской, Шуралинской, Верхне-Тагильской, Рудянской, Верхне-Таволжанской. Кроме того, невьянские контрреволюционеры обратились за помощью к белочехам, а также к антисоветским элементам в Екатеринбурге, которые как раз в это время тоже пытались организовать вооруженное выступление.

Программа мятежников определялась типично эсеро-меньшевистскими лозунгами: "Долой комиссародержавцев-большевиков! Вся власть Учредительному собранию!" Организационным центром мятежа являлся так называемый военный штаб, куда вошли представители от автомобилистов, городской буржуазии, бывшего царского чиновничества, кулаков и соглашательских партий. Штаб сформировал белогвардейскую дружину, которая вместе с кулацкими отрядами насчитывала до пяти тысяч человек.

В деревне от имени военного штаба действовал организованный эсерами Крестьянский союз. Советы были повсеместно разогнаны, около 60 партийных и советских работников арестованы и доставлены в Невьянск на расправу.

Не довольствуясь этим, мятежники предприняли попытку овладеть Нижним Тагилом. К счастью, один из наших телеграфистов успел предупредить кого следует. Красногвардейский отряд Нижне-Тагильского Совета встретил налетчиков плотным ружейно-пулеметным огнем и заставил их отступить.

На пятый день мятежа к Невьянску подошли отряды екатеринбургских и нижнетагильских красногвардейцев с бронепоездом. Мятежники хотели устроить крушение, пустив навстречу бронепоезду платформу с песком. Но красногвардейцы вовремя заметили опасность и свалили платформу под откос. Бронепоезд продвинулся вперед и открыл огонь из орудий и пулеметов.

За ним пошла в атаку пехота. Мятежники не выдержали и в панике бежали из Невьянска по направлению к Рудянке.

Перед уходом они намеревались расправиться со всеми арестованными, но не успели. Пострадали только те, кто сидел вместе со мной в волостном правлении. Из них погибли мучительной смертью комиссар труда И. А. Долгих, директор цементного завода Л. С. Чижов, работник военкомата А. Д. Котляков, комиссар просвещения и юстиции Н. П. Мартьянов, уполномоченный наркомпрода Сбарский, член продовольственной управы Н.И. Шведов, красногвардеец П. И Быстров, директор кожевенного завода А. И. Дерябин - всего 11 человек. Тяжело было переносить горечь утраты лучших наших товарищей, но мы отомстили врагу за их кровь.